Ельцин – это абсолютное зло, которое, случилось с нашей Россией двадцать лет назад.
Ельцин – это то, чего никогда не должно повториться.
«Бывали хуже времена, но не было подлей».
Русская власть – это и великое благо и тяжелое ярмо.
Иногда и то и другое одновременно.
Когда она благо, то рог русских возносится выше небес.
Когда она ярмо – стон стоит на весь мир.
В истории русской власти бывали времена больших жестокостей, несправедливости, бессмысленности.
Но никогда не было большей мерзости, большего маразма, большего разложения и безысходности, чем эпоха Ельцина.
Ельцин – это предел того, что Вячеслав Иванов называл «ариманическим началом», применительно к русской государственности.
Всесмехливый ад пустоты и ничтожества, затягивавший в себя страну, нацию, государство.
Все попытки оправдать Ельцина сводятся, по сути, к одному, - к формуле «а мог бы и ножичком полоснуть».
Никогда за всю тысячелетнюю историю русский человек не презирал своего государства сильнее, чем в эпоху Ельцина.
А вместе с государством никогда сильнее не презирал и себя.
Этому самопрезрению народа, отражавшемуся в кривых зеркалах шендеровичей (на которых, если кто забыл, и распространялась только ельцинская «свобода слова), не было предела.
Россия отравилась Ельциным как паленой водкой и чудом лишь выжила.
Всё это я мог бы сказать давно, но сегодня понял еще одну вещь, касающуюся так называемой безальтернативности Ельцина.
Мол, «не было никого, все остальные еще хуже».
На самом деле это наш самообман, основанный на насилии.
Вся риторика о безальтернативности Ельцина была основана на том, что он навязал себя стране без альтернативы.
Представим себе, что в 1996 году в РФ действительно демократия.
То есть просто честно считают голоса избирателей на выборах.
Президентом становится Г.А. Зюганов.
Он правит опираясь на лево-патриотическую коалицию в парламенте.
Вице-премьером по экономике становится Маслюков. Внешней политикой руководит Примаков. Кто из них премьер - вопрос десятый.
Маслюковские реформы начинаются на два года раньше. Реальный сектор испытывает стабильный подъем.
Никакой авантюры с ГКО, никакой семибанкирщины, березоходорковские медленно выдавливаются из бизнеса.
При этом рыночные процессы продолжаются, поскольку им нет альтернативы.
Идеологическая доминанта - левый национализм с православной составляющей.
Статус Церкви столь же высок, как у современных постящихся коммунистов.
При этом в вопросах нацполитики сильно влияние "лагеря Кондратенко", соответственно никакой мигрантизации не происходит.
Чечню либо отпускают по формуле наших дней, то есть с реальным забором и реаннексией терской области, либо решительно замиряют.
На ТВ Егор Летов пополам с Надеждой Бабкиной, Дугин с Джемалем по очереди рассказывают конспирологию, новости ведет все та же Катя Андреева.
Либералы точат ножи и жаждут реванша вокруг позиций близких к позициям Михаила Леонтьева образца рубежа десятилетий.
Это была бы, по нашей бедности, нормальная демократическая идиллия.
И только кровавый убийца, потопивший свой народ в крови 1993 года и запугивавший тем же в 1996 стоял на пути между Россией и этим будущим.
Он всем давал понять, что он и его клика не уйдут и потопят всех в крови.
Он развернул антикоммунистическую истерию, не гнушаясь никакими средствами, и запугал всех, кого мог.
Он заставил всех признать, что выбор либо он, либо кровавая бойня и в результате тот же он, но защищаемый американской интервенцией.
И вы хотите, чтобы мы ему за это были благодарны?
Я не могу быть благодарен тому, кто, вместе со своей кликой, растоптал в крови и грязи и сопротивление коммунистов и патриотов, и иллюзии молодых демократов, вроде того, каким был я сам до 1993 года.
Ельцин был чавкающей пустотой, из которой нам лишь чудом удалось выбраться.
Некоторые даже мои хорошие знакомые пытаются убедить себя и других, что «спустя сто лет Ельцина признают великим человеком» и «отцом новой России».
Этот прогноз – на самом деле – заклинание.
Это значит, что в нашем обществе есть силы, которые хотели бы, чтобы так было.
Чтобы в России вновь все стало «как при дедушке».
Хотели бы красть, плевать русским в лицо, упиваться правом на информационный и культурный «фейс-контроль».
Ельцин, к сожалению, не фигура ставшая историей.
Мы по прежнему стоим перед выбором и вопросом.
Или ельцинщина не ад, и ее продолжение возможно.
Или ад, и наше государство должно выдавливать из себя Ельцина бочками.
«Бывали хуже времена, но не было подлей».
Вся риторика о безальтернативности Ельцина была основана на том, что он навязал себя стране без альтернативы.
Он всем давал понять, что он и его клика не уйдут и потопят всех в крови.
