Одной из основных ситуационистских практик является дрейф (буквально: дрейфование), техника быстрого перемещения через различные окружающие среды. Дрейфы содержат в себе конструктивно-игровое поведение и понимание психогеографических эффектов, и, таким образом, заметно отличаются от классических понятий путешествия или прогулки.
В дрейфе один или несколько человек на определенный период времени прекращают все свои взаимоотношения, бросают работу и остальные виды деятельности отвергают любую мотивацию для активного образа жизни, и позволяют себе наслаждаться окружающим ландшафтом и случайными встречами. Фактор случайности в этой деятельности не настолько существенный, чем может показаться на первый взгляд: с точки зрения дрейфа города имеют психогеографические контуры, с постоянными потоками, исходными пунктами и завихрениями, которые основательно препятствуют входу или выходу из определенных зон.
Но дрейф содержит в себе и свободу и ее необходимое противоречие: доминирование психогеографических вариаций в знаниях и расчетах их возможностей. В отношении последнего экологическая наука, несмотря на узость социальных рамок, которыми она себя ограничивает, предоставляет для психогеографии обильные данные.
Экологический анализ абсолютного и относительного характера изломов в городской сети, роли микроклиматов, определенных районов, не относящегося к административным границам, и, прежде всего, доминирующей роли центров досуга и развлечений, должен быть наполнен психогеографическими методами. Действительный ландшафт местности дрейфа должен быть определен логически и по отношению к социальной морфологии.
В своей работе "Париж и скопление парижан" (Библиотека современной социологии, P.U.F., 1952) Шомбер де Лёв отмечает, что "городской район зависит не только от географических и экономических факторов, но также и от его образа, который возникает у жителей города и его окрестностей". В этой же работе, чтобы проиллюстрировать "узость реального Парижа, в котором каждый индивидуум живет... в пределах географической области со чрезвычайно малым радиусом", автор представляет в виде схем все передвижения, сделанные в течении года одной студенткой, живущей в 16-м округе. Маршрут ее составляет маленький треугольник без значительных отклонений, три вершины которых, это - Школа политических наук, ее дом и место, где она берет уроки музыки на фортепьяно.
Такие данные - примеры современной поэзии, способные к провокации сильных эмоциональных реакций (в данном конкретном случае, возмущение факта того, что чья-то жизнь может быть так трогательно ограничена) - или, хотя бы, теория Берджесса об определенных концентрических зонах социальной активности в Чикаго, несомненно, доказывает пользу от исследований в области дрейфа.
Если случай и играет важную роль в дрейфе, это потому, что методология психогеографического наблюдения все еще находится в своей начальной стадии. А действие случая по своей природе консервативно и в новом обрамлении имеет тенденцию сводить все к привычке или чередованию ограниченного количеством вариантов. Прорыв через области, где господствует случай, и создание новых условий, более благоприятных для наших целей можно считать прогрессом. Тогда мы можем сказать, что хаотичность дрейфа фундаментально отлична от хаотичности прогулки, а кроме того и то, что психогеографическая привлекательность некоторых мест, обнаруженная дрейфовальщиками, может создать оси притяжения, к которым они будут постоянно возвращаться.
Недостаточное понимание ограниченности случая и его неизбежно реакционных эффектов, привело к неудаче печально известную попытку бесцельного блуждания, предпринятую в 1923 г. четырьмя сюрреалистами. Они начали с города, выбранного по жребию. Блуждание среди лугов и полей, естественно, угнетает, а вмешательство случая в такой местности менее вероятно, чем где-либо еще. Но эта глупость была продолжена еще дальше неким Пьером Вендре (В Медиуме, в мае 1954 г.), который посчитал, что сможет отнести этот анекдот к различным экспериментам вероятности, на том основании, что они все предположительно имеют дело с одним и тем же видом антидетерминистского освобождения. В качестве примера он приводит случайное распределение головастиков в круглом аквариуме, добавляя высказыванием: "Это, конечно, неизбежно, что такая популяция не является объектом влияния извне". С такой перспективы головастиков можно было бы считать более свободными, чем сюрреалистов, так как они имеют преимуществами "отсутствия разума, общительности и сексуальности" что делает "их действительно независимыми друг от друга".
С другой стороны мы имеем прежде всего урбанистический характер дрейфа. Его суть в больших промышленно развитых городах - центрах возможностей и значений - мог бы быть выражен словами Маркса: "Люди не могут видеть вокруг себя ничего из того, что не является их собственным представлением; все говорит ми о них самих. Их личный пейзаж - это то, что живет".
Можно дрейфовать в одиночку, но налицо все признаки того, что лучше всего это делать несколькими небольшими группами по два-три человека, которые обладают одним уровня знания, что при итоговой проверке впеатлений позволяет достигнуть более объективных результатов. Предпочтительно, чтобы участники этих групп менялись от одного дрейфа к другому. С более чем четырьмя или пятью участниками характер дрейфа определенно ослабевает, и в любом случае он невозможен при наличии более десяти-двенадцати человек без фрагментирования дрейфа на несколько одновременных. Практика такого подразделения фактически имеет большой интерес, но трудности, которые оно влечет за собой, препятствуют его эффективной организации.
Средняя продолжительность дрейфа - один день, который можно рассматривать как время между двумя промежутками для сна. Стартовое и финишное время не имеет отношения к солнечному дню, но необходимо отметить, что последние ночные часы вообще являются неподходящими для дрейфа.
Но эта продолжительность всего лишь среднее статистическое число. С одной стороны, дрейфование редко протекает в его чистой форме: для участников тяжело обойтись без перерывов на час или два вначале или конце дня для того, чтобы позаботиться о своих банальных нуждах; а к концу дня усталость имеет тенденцию делать побольше таких перерывов. Но еще более важно то, что дрейф часто происходит только в определенное время в течении нескольких часов, или даже, в течении довольно кортоких моментов, или же он может длиться несколько дней без перерыва.
Несмотря на перерывы, вызванные потребностью во сне, некоторые достаточно интенсивные дрейфы продолжались в течении трех или четырех дней, и даже дольше. Верно, что в случае ряда дрейфов за довольно длительный период времени почти невозможно определить точно когда настроение, характерное одному дрейфу, переходит в настроение другого. Как-то последовательность дрейфов без значительных перерывов велся в течении приблизительно двух месяцев. Такой опыт дает начало новым объективным условиям поведения, которые вызывают отмирание большого количества старых.
Влияние погоды на дрейфы, хотя и реально, но существенно только в случае продолжительных дождей, которые делают дрейфы фактически невозможными. Но бури, штормы и другие виды выпадения осадков довольно благоприятны для дрейфов.
Пространственная область дрейфа может быть точно установлена или неопределенна, в зависимости от того, состоит ли цель в том, чтобы изучить ландшафт или эмоционально дезориентировать дрейфующего. Нельзя забывать, что эти два аспекта дрейфа так накладываются один нга другой, что между ними нельзя провести четкой границы. Использование такси, например, может провести четкое разделение: если в ходе дрейфа участник берет такси, чтобы добраться до определенного пункта назначения или просто перемещается, скажем, минут двадцать в сторону запада, считается, что это личная поездка вне обычных маршрутов. Если, с другой стороны, кто-то занимается непосредственным исследованием определенной местности, он концентрируется прежде всего на исследовании психогеографического урбанизма.
В каждом случае пространственная область зависит прежде всего от пункта отправления - места жительства отдельного дрейфовальщика или места встречи группы. Максимальная площадь этой пространственной области не простирается за площадь города и его предместий. Минимально она может быть ограничена небольшим отдельным пространством: соседним районом или единственным кварталом, если это достаточно интересно (особый случай, являющийся статическим - дрейф в течении целого дня в пределах железнодорожной станции Сан Лазар).
Исследование ограниченной пространственой области влечет за собой основания для установления базы и вычисления направлений проникновения. Именно здесь начинается изучение карт - обычных, экологических и психогеографических - наряду с их исправлением и усовершенствованием. Не стоит интересоваться экзотикой, которая может оказаться результатом того, что данный участок исследуется впервые. Этот аспект проблемы полностью субъективен и вскоре исчезнет.
При "возможной встрече" с другой стороны, элемент исследования минимален по сравнению дезориентацией поведения. Субъект приглашают прибыть одному в определенное место и время. Он свобожден от обяхательств обычной встречи, так как никто его не ждет. Но так как эта "возможная встреча" привела его без предупреждения в место, которое он знает или не знает, он наблюдает за окружающей средой. Может быть, что то же самое место было выбрано для "возможной встречи" кому-то еще, с кем он не знаком. Так как он, возможно, никогда не видел этого человека раньше, данная ситуация будет способствовать для заведения беседы с различными прохожими. Он может никого не встретить, или же случайно встретить человека, который и устроил "возможную встречу". В любом случае, особенно если место и время выбраны хорошо, времяпровождение дрейфующего примет неожиданный оборот. Он даже может позвонить кому-то еще, кто не знает, где его настигла первая "возможная встреча", для того, чтобы назначить еще одну. Можно усмотреть виртуально неограниченные варианты такого времяпровождения.
Наш свободный образ жизни и даже определенные забавы нашего окружении, считались подозрительными - проникновение в ночные здания, подвергающиеся разрушению, путешествия автостопом без остановок и без надобности через весь Париж во время забастовки работников транспорта, во имя того, чтобы еще больше усилить беспорядок, блуждание в подземных катакомбах, закрытых для публичного доступа, и т.д. - они являются выражениями общей эмоциональности, которая не отличается от такой же в дрейфе. Изложенные описания - это пароль к этой большой игре. Уроки, полученные от дрейфов, позволяют нам составить первые обзоры психогеографических соединений современного города. Помимо открытия единств среды, ее главных компонентов и их пространственной локализации, каждый приходит к осознанию основных осей движения, их выходов и препятстивий. После этого индивидуум приходит к главной гипотезе существования осевых психогеографических пунктов. Измеряется расстояние, которые фактически разделяют две части города, расстояние, которое мало похоже на физическую дистанцию между ними. При помощи старых карт, аэрофотоснимков и экспериментального дрейфа, к настоящему времени можно составить неточные карты влияний, неизбежная неточность которых на этой ранней стадии не хуже, чем такая же на первых навигационных схемах. Единственное различие - это то, что теперь важно не точное очерчивание устойчивых континентов, а и наброски изменяющейся архитектуры и урбанизации.
Сегодня нет границ между различными взаимодействиями атмосферы и жилья, лишь отмечены более или менее простирающиеся и неясные очертания. Самое основное изменение, которое опыт дрейфа доводит до предложения - это постоянное уменьшение этих пограничных областей до момента их полного подавления.
Непосредственно в рамках архитектуры, дрейф предлагает все виды новых форм лабиринтов которые стали возможны с помощью современных строительных технологий. Так, в марте 1955 г. пресса сообщила о строительстве в Нью-Йорке здания, в котором можно увидеть первые признаки возможности дрейфа в квартире: "Квартиры винтообразного здания будут иметь форму кусков торта. Можно будет увеличить или уменьшить их, перемещая съемные перегородки. Градации в пол-этажа не ограничивают число комнат, так что арендатор сможет использовать смежную секцию на верхнем или нижнем уровне. С таким устройством три четырехкомнатных квартиры могут быть преобразованы в одну двенадцатикомнатную менее чем за шесть часов".
Впервые статья была опубликована в бельгийском сюрреалистическом журнале Les Levres Nues #9 (ноябрь 1956).
