Несмотря на то, что уже сегодня существуют диаметрально противоположные оценки только что начавшегося визита Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Украину, мало у кого возникают сомнения в том, что данная поездка имеет большое социально-политическое значение. Разумеется, крайности практически всегда грешат необъективностью, а потому одинаково неверно как утверждать то, что посещение Патриархом Кириллом Украины является обычным плановым архипастырским визитом Предстоятеля Поместной Церкви на территорию ряда окормляемых им епархий, так и излишне политизировать поездку Святейшего. Именно последним, в частности, на прошлой неделе по очевидным причинам занялся так называемый «киевский патриарх» Филарет (Денисенко) в своем столь же пафосном, сколь истеричном «Обращении к украинскому народу».

Для того, чтобы понять, в чем заключается общественный смысл украинского визита Святейшего Кирилла, необходимо знать элементарные основы истории Русской Церкви. Не имея возможности в рамках настоящей заметки представить даже самый общий церковно-исторический абрис, остановлюсь лишь на общем историко-мифологическом фоне, который сопровождает Московского Патриарха в ходе его архипастырской поездки на Украину.

Для начала отмечу, что мифологизация истории – вещь во многом понятная, а в некоторых моментах, пожалуй, даже оправданная (хотя только в том случае, если те или иные мифы не являются грубыми искажениями или прямой фальсификацией исторических фактов). Но одно дело – это научно-исторический факт, являющийся объектом деятельности в той или иной степени субъективных ученых-историков, а другое – намеренное мифотворчество «переписчиков истории». К числу последних, в частности, относится автор наиболее развесистой псевдоисторической «клюквы» Олександр Чайченко, который в своей нашумевшей книге «Укри-арії: Дослідження родоводу українців» (2003) чуть ли не выводит происхождение человека от украинца.

Разумеется, нельзя утверждать, что главные противники визита Святейшего Кирилла на Украину исходят из подобных ариософских и расологических построений, но близость их историософской позиции, центром которой является разведение Москвы и Киева как двух, по меньшей мере, недружественных полюсов обособленных цивилизаций, не имеющих между собой практически ничего общего, очевидна. Как очевидно и то, что в попытках переписать церковную историю на украинский лад, основным мотивом было не установление исторической правды, а все то же самое цивилизационное разделение великороссов и малороссов.

Конечно, сегодня, после долгих десятилетий как советской, так и постсоветской украинизации Малороссии, приходится признать, что на значительной части территории Республики Украина сложилась «новая историческая общность» украинский народ. «Новая» не потому, что современные украинцы не имеют ничего общего с малороссами, еще столетие назад считавшимися одной из ветвей триединого русского народа, но потому, что в основу их идентичности была заложена мина замедленного действия: цивилизационное противопоставление великороссам. И вот сегодня эта мина срабатывает, причем в самых различных местах. В политике – сегодня все видят заблокированную Верховную Раду и недоговороспособность основных политических сил Украины. В экономике – налицо не просто политическая, но цивилизационная подоплека газовых конфликтов. И, наконец, в религии – очевидно, что псевдоцерковные структуры, превозносящие тех, кто гордится своим участием в бандеровских и эсесовских формированиях в годы Великой Отечественной войны, - лишь пешки в геополитической «Великой борьбе континентов».

Но можно ли сказать, что начавшийся патриарший визит является политическим, являясь непосредственным противопоставлением украинскому «политическому православию» в лице того же Филарета (Денисенко)? Отрицательный ответ очевиден хотя бы потому, что Русская Православная Церковь уже почти два десятилетия назад предоставила канонической Украинской Православной Церкви полную автономию во всех внутренних делах. Не говоря уже о том, что махинационные обвинения Московского Патриархата в «антиукраинстве» опровергаются хотя бы тем, что значительная часть российского духовенства (включая епископат) имеет украинское происхождение.

Таким образом, мой основной вывод выглядит следующим образом. На сегодняшний день в рамках Вселенской Православной Церкви не существует имманентного конфликта Украинского и Русского Православия. В то же время существует вполне определенное желание антироссийски настроенных политических кругов Украины окончательно и бесповоротно разделить некогда единый народ. Для достижения данной цели необходимо преодолеть определенную «точку невозврата», достигнув цивилизационного разделения, основой которого должно стать разделение церковное. И именно в недопущении этого и состоит социально-политическая миссия патриаршего визита на Украину.

Мысли же украинского «политправославного» деятеля Филарета (Денисенко) о том, что Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл якобы приехал «пропагандировать политический проект интеграции Украины в Россию, пропагандировать возвращение к тому единству под властью Кремля, от которого, по благословению Божьему и по воле народа, Украина избавилась в 1991 году», - от лукавого. Хотя сам я лукавить не буду, - лично мне очень бы хотелось, чтобы подобным проектом наконец занялись российские политики.

Фонд имени Питирима Сорокина