Для того, чтобы уловить нерв последующих аргументов, нужно прочувствовать понятие «коллективной идентичности» (см. например Илья Дмитриев «В поисках Волотомона Волотомоновича»). Она ощущается группой людей как проявление одного-единственного огромного субъекта, проступающего сквозь каждого из участников группы. Возьмём, например, ощущение причастности к своему Народу. Рождения людей, их смерти – как волны на реке телесности, страсти, крови, разумности, языка, культуры. Волны катятся, сталкиваются, рассыпаются, поднимаются и опадают. Человек может рассматриваться и как частица, и как волна – такой вот антропологический корпускулярно-волновой дуализм:) Здесь нас интересует не «коллектив», но над-индивидуальное (под-, за-индивидуальное). Расисты идентифицируют за-индивидуальное как Расу, каббалисты – как Адама Кадмона, индусы – как Пурушу, славянофилы – как соборную личность, коммунисты – как всемирный Пролетариат, К.Г.Юнг – как коллективное бессознательное. В русской мифологии – это русский царь-богатырь Волотомон Волотомонович.

Несмотря на простоту рационального объяснения этой концепции, непосредственное переживание, опыт контакта с коллективной идентичностью очень редок в современном мире. Есть люди, такие как Владимир Высоцкий, которые будто накоротко замкнуты с глубинными архетипами. Каждое слово, интонация и жест таких людей воспринимаются как откровение, абсолютная правда и аутентичность на грани исчезновения личности самого говорящего. Об этой «закороченности» поёт Ка4, когда «сквозь матюгальник Лизы Овчинниковой орёт наш архетип».

Как достигнуть Волотомона Волотомоновича? Илья Дмитриев пытается зайти со стороны осмысления различных социальных, психологических, этнологических конструкций. Это можно сравнить с джняна-йогой. Я думаю, более радикальный метод – это оказаться в окопах перед атакой. Не случайно, люди, хлебнувшие лиха, склонны использовать обращение «Братишка». Городской хлыщ на это вздрагивает:  «я тебе не братишка». Наверное, приближают к цели народные песни, танцы, рукопашный бой, своя Арина Родионовна. Каждый человек является точкой входа в архетип – но как к ней прийти? Я знаю только первое условие – должна быть тоска по утерянному. В общем, не родился ещё наш Патанджали, который бы это всё изучил и систематизировал.

А теперь к демократии. Длительные метаморфозы человечества, которые ошибочно называют прогрессом, привели к появлению «ин-дивидуума» (перевод с латыни - «не-делимый», греч. «а-том»). Того, кто выполз на берег из океана коллективной идентичности, из этого живородящего хаоса, плюнул в него и побрёл в пустыню Рацио. С тех пор, он стремится поступать исключительно рационально, его окружают искусственные предметы, поддельный мир и сам он всё более искусственный и поддельный. Поддельна даже его спонтанность.

В этой ситуации есть и трагизм, и героизм, но современная демократия не об этом. Она идеальна для удержания миропорядка, построенного на индивиде банальном. Этот индивид, отхлебнув пива и пролистав политические комиксы, должен счесть себя хозяином истории, источником власти и целью социального прогресса. Всё лишнее срезано – ни высшей героической идеи, выходящей за пределы «служения homo sapiens’у», ни стремления к корням, предкам, общим архетипам. Культ комфорта и гаджетов. Конечно, есть те, кто пьют изысканные вина, не пьют вовсе или штудируют толстые книги по ботанике – но все эти «субъекты власти» не имеют никакого отношения к Властному, к Политическому, ведь корни Политического уходят глубоко в коллективные архетипы. Как нельзя доверять управление машиной человеку без прав, так нельзя доверять управление чем-либо серьёзным массе. Но современность иронично отправляет нас в нокдаун: «а ничего серьёзного и нет!»

Колония банальных индивидов рушит любую вертикаль, любое Стояние, любое «Надо!», любую иерархию, любое признание верха и низа. Только Герой может склониться перед Царём, только спецназовцу выдают кинжал. Индивид же будет хихикать, «опускать» любую власть, не признавать над собой никакого авторитета, разрушать иерархии, выстраиваясь в сеть. Сеть эффективна. Как Плесень.

Плесень индивидуального разрушила все великие формы, будь то Традиция, Народ, Империя, Вера, Раса, Пролетариат в конце концов. Не случайно греческие слова «демос» и «демон» имеют общий корень, означающий «часть, делить». Теперь начинают разлагаться сами а-томы, меняя пол, меняясь почками, сердцами, кровью, эккаунтами. Но связь с Политическим ещё теплится, поэтому приходится устраивать регулярные спектакли выборов. В Америке они отработаны замечательно, у нас похуже – кое-где белые нитки торчат. Но в любом случае цель одна – поддержать искусственную ситуацию, в которой банальнейший индивид – мера вещей. Пародирование архетипов Власти даёт энергию и спускает пар недовольства. И идеальным, законченным индивидам общество спектакля не в тягость – они прыснут в кулачок при слове «Великий». Унизительно быть частью этого балагана.

Вот, сейчас людей вывалило на улицы и они скандируют «Дайте нам другие выборы, лучше! Уважайте нас! Мы – Избиратели!». Каждый из этих анонимных избирателей несомненно чувствует дефицит уважения. Ещё бы. Начался ещё более унизительный балаган.

Я надеюсь, националисты, патриоты и прочие группы, отстаивающие разные формы коллективной идентичности вскоре разберутся, что происходит и отойдут в сторону. А либеральная тусовка с её «Революцией пиз***ых шуб» не выдержит сколько-нибудь длительное вертикальное стояние. Уже завтра их будет не собрать, они погрузятся в свои ипотеки и расклады, ведь им нужно на работу, в отпуск и в кино. Индивиды рассыпаются. В обществе пост-модерна ходить на революцию вообще будет некому.

Партийная система – демоническая общность

«Индивиды должны собираться вместе, чтобы биться за свои права» – этот императив либеральной демократии всё никак не приживётся в нашем обществе. Все приняли его на словах (как и всё западное), не имеют ничего осмысленного возразить, но упрямо сопротивляются такой постановке вопроса. Большинство русских до сих пор считают, что если в городе есть власть, и она отвечает за всё, то в городе должно быть чисто. Другими словами: если есть принцип (чистоты, например), то должна быть властная вертикаль, которая этот принцип воплощает – на всей территории и по справедливости. И идут бабушки жаловаться в Администрации, а им уже 20 лет говорят: «да нет же, кучкуйтесь каждый в своём дворике, организовывайте ТСЖ, давайте-ка сами нанимайте управляющие компании, сами следите и бодайтесь с ними. Начните с себя! Вон, штаны драные, а лезете Структуру строить!» Все эти «здравые» либеральные рецепты понятны – а не идёт реформа ЖКХ и всё тут! Остаётся либералам сожалеть, что, дескать, народ какой-то не такой.
Так же и в политике: в России при любом режиме неизбежно возникает властная вертикаль. Даже если провозглашена многопартийность, вскоре она будет задавлена единой партией (КПСС, Единая Россия), воплощающей в себе Принцип Власти как таковой. Как мажоритарная система выборов (кто больше голосов набрал, тот забирает все мандаты) чисто математически приводит к двухпартийной системе (как в США), так русская политика органически выстраивается в однопартийную систему. И она не менее эффективна, до тех пор, пока Принцип, Идея, которую отстаивает власть, жива. Поскольку с падением коммунизма у нас нет никакой идеи, то нет и вменяемой Политики: грызня групп избирателей (партий) за кусок пирога – это не наше.

В такой ситуации самым честным для власти является не иметь никакой идеологии. Поэтому Единая Россия – честная партия, поддерживающая традиционный для России автократический режим, у которого на месте идеи - временно дыра. К сожалению, костяк партии составляют продукты поздне-советского распада, заставшие смерть советской идеократии, всеобщее отвращение к Общности, всеобщее стремление к индивидуальному и либеральному. Помимо либеральной фракции (Плигин), в ЕдРо существуют национал-патриотическая (Демидов), левая, почти троцкистская (Исаев), неопределённо-консервативная (Кокошин). Но свою легитимность (или нелегитимность) она получает не от идеологии, а от того, что это – партия Путина (см. Дугин А.Г. Путин и политическая субъектность).

Мимикрия под демократию

8 декабря в интервью Максима Шевченко на Эхе Москвы ведущая спросила: «а почему такой запредельный процент за Единую Россию на Кавказе?» Шевченко ответил, что на Кавказе всё решают старейшины, там древняя система тейпов, и если Единая Россия убедила старейшин, то за остальной «электорат» можно не беспокоиться. Ведущая возмутилась: «и это вы считаете правильным, это что, демократия что-ли?» Нет, это уважение к их Традиции. Если у них не принято, чтобы 18-летние решали судьбу народа, если у них есть система старейшин – это их право.

Интересно, почему они не проголосовали за Яблоко? Может, потому что Явлинский заявляет, что закон один для всех, и уж он-то заставит всех играть по одним правилам? Ведь это не так безобидно как кажется, это европейский либеральный фанатизм. Может, потому что «Яблоко» выступает за права мужеложцев? Может, потому что демократы не прочь были отсоединить Кавказ, когда там свирепствовали банды? Может, потому что некоторые яблочники (Навальный) и сейчас спекулируют на лозунгах «Хватит кормить Кавказ»? И про другие партии подумайте: кто проявил несокрушимую волю, положил тысячи жизней, но взял ситуацию под контроль – КПРФ? Справедливороссы? Не смешите. Лозунги Жириновского на Кавказе тоже явно провальные. Ну так как, сфальсифицировали поддержку Единой России?

Демократический концлагерь

В каких условиях может существовать либеральная демократия? Я бы выделил три: невозможность появления настоящей коллективной идентичности, огромное количество «безопасных» для либерализма способов самовыражения, и при этом глубинная унификация индивидов. Т.е. индивид может купить и читать «Майн Кампф» Гитлера, но до тех пор, пока он не попытается выйти за свои пределы, реализовать нацистскую доктрину, что означало бы конец либерализма. Чтобы таких людей было поменьше, им предлагается …носить длинные волосы. Ах, не нравятся длинные? – Пожалуйста, вы вправе ходить лысым. Или вот штаны задом наперёд и бородку эспаньолкой. Всё не то? Ну, добавьте сноуборд. Человек «свободен», но он почти гарантированно не захочет вот этого и не подумает вот это. А редкие отклонения не повлияют на систему. Управление переходит от идеократии и силового давления на уровень мат.статистики и теории вероятности, при этом общество остаётся не менее управляемо и предсказуемо.

Как обрубить все связи с коллективной идентичностью? Только жесточайшей промывкой мозгов и планомерным уничтожением миллионов несогласных. Религиозные и мировые войны, драконовские законы и виселицы пытались вывести европейского «либерального индивида» – банальнейший обрубок человека – и кое-что у них получилось. Но мне представляется, что в континентальной Европе такой индивид – нестабильное образование, удержать которое довольно проблематично.

Победа технологий – chaos reigns

Я помню, как первый раз по советскому телевидению показали рекламу, году в 1989. Вдруг прервали передачу и показали бердский проигрыватель компакт-дисков «Вега», звучит музыка (что-то вроде «Зодиака») и голос: «покупайте проигрыватели Вега!» Все засмеялись, пошутили, настроение поднялось. Но через пятнадцать минут неожиданно опять показали проигрыватель Вега. Все переглянулись, пожали плечами: «наверное, накладка какая-то». Когда рекламу показали ещё несколько раз, все чувствовали какую-то гадливость – неужели это и есть та самая реклама, неужели к нам так относятся, как к животным, неужели они там думают, что вот так тупо можно вбивать людям в мозги всё что угодно? Да, не понимали люди с «тоталитарным прошлым», что с ними начали вытворять. А потом были вечера «Thames Television», весёлая реклама «отдохни, Kit Kat!» и всё завертелось.

Сейчас, на смену зомбоящику приходит зомбосеть. Людьми сейчас не манипулируют, более адекватный термин – «программируют». Сеть глубже воздействует на психику за счёт большей персональности, максимально возможного градуса раздражителей (недостижимого в государственных СМИ), личной вовлечённости и самоиндукции негатива, анонимности, длительности воздействия.

Ключевой термин сети, как и демократии – анонимность. Индивид, не способный возвысить свой голос и не прятать своё лицо за маской – не должен приближаться к власти. Он может быть прекрасным специалистом, но пусть не разлагает сам принцип власти. Демократия – это тотальная безответственность и депутатов, и избирателей, причём это не конкретно российский порок, это родовой признак демократии.

В то время, как по телевизору от имени власти вещают конкретные известные люди, не лишённые образования, культуры, такта и рациональности, на пользователя сети вываливается анонимный шквал сплетен, непристойностей, лжи, причём в основном используется принципиально нерациональная форма. Куда проще смотреть, как какая-нибудь девица с трусами наружу кричит «Путин уходи!», чем вникать во «много букав», анализировать аргументы. Пусть меня простит сознательная интеллигенция, но большинство пользователей сети получают «околополитические» импульсы (пинки) в густом замесе с порнографией, насилием и пошлостью.

Власть крайне стеснена в использовании технологий сетевой плесени. Прежде всего потому, что действительно творческие люди Вертикали - не способны к этому приближаться. Если опускаются до того, что нанимают «креативный класс» - получается стыдоба. Над такими «находками» издеваются совершенно справедливо.

Технология сетевых войн основана на анонимности. Причём это касается не только раздувания конфликтов в интернете. Даже военная машина Запада сейчас перестроена по сетевому принципу. Применительно к статье, интересно отметить т.н. независимые Частные Военные Корпорации, которые уже сейчас по мощности превосходят большинство национальных армий мира. Правительство США, например, может решать любые военные задачи без объявления войны, вообще официально не участвуя и не замечая происходящего – просто наняв ЧВК. Ну, пролетели над Гондурасом какие-то вертолёты, ну нашли в джунглях сотню трупов каких-то бородатых мужчин с автоматами Калашникова – причём США-то? Анонимность и безответственность как принцип.

Анонимная сеть индивидов, часть которых – программы-боты – в этом тоже есть нечто демоническое. Новая групповая идентичность, некий Голем с миллионами горящих глаз, стучащих пальцев и возбуждённых гениталий. Он покрывает нашу землю, он отворяет нашу кровь, он проливает семя в нашу почву, в наш фюзис – он хочет жить своей жизнью! Весёлое время наступает братва, ой-ё веселее некуда, ой-ё веселей нельзя!

Что делать?

Необходимо резко выйти из враждебного семантического поля (Демократия, Либерализм), которое нами не контролируется. Ах, у нас нет гражданских свобод? Да, НИ ОДНОЙ! У нас есть Воля, но на ваш язык это не переводится. Ах, у нас нет демократии? Да, у нас НЕТ и НЕ БУДЕТ демократии – а теперь подите вон! А дальше – размеренно обустраивать свою жизнь в своих словах. Например, «Власть Народа» - чувствуете, как пробирает, какое богатство, какая родная смысловая нагрузка? Где властвует Народ, там демократу делать нечего…