«Наша сеть Наш Союз вооружается новейшими организационными технологиями. Нам близок дух дружин и боевых отрядов, близки порядки армии и орды. Но возрождать все это сегодня в лоб даст карикатуру и посмешище. Мы должны оседлать дух времени, подчинить себе ход вещей. Поэтому наше войско организовано как сеть.
У нас есть общая операционная система – евразийство, общий протокол – кодекс консервативной революции.
Наша сеть должна пронизать все, распространиться повсюду – в школы, на улицы, в университеты и дискотеки, в клубы и на заводы, в казармы и министерские кабинеты, в военные училища и художественные салоны. Там где есть молодежь, – юноши и девушки, – там пункт сбора нашего Союза.
Каждый участник Союза есть сам по себе полюс. Звезда евразийской галактики. От нее идут нити мысли и действия. Это просто как звездный свет. Чтобы быть в нашем Союзе, надо просто быть, а все остальное приложится.
От полюса к полюсу, от человека к человеку, от интернетовского пользователя к интернетовскому пользователю протянутся невидимые связи.
Будьте ловцы человекам и нечеловекам – все они пригодятся в атаке, обороне или прикрытии.
Так как поле нашей войны – весь земной шар, то регулярные и открытые действия в свободных от вражеского присутствия зонах перемежаются с партизанскими действия на подконтрольной ему территориях. Наш враг глобализм, и он атакует повсеместно. Наш евразийский ответ ему должен быть столь же глобальным.
В одном месте – мы евразийские регулярные части. В другом – евразийские бригады. В третьем – евразийское подполье. Но всегда и везде: мы одно и то же.»*Организационный аспект катехезиса члена
Евразийского Союза Молодежи
Не секрет, что мы живем в эпоху сетей. Каждый из нас является элементом той или иной сети. Мы ходим на работу — являемся членом сети организации, мы встречаемся и общаемся с друзьями из различных сфер жизни, входим в тусовки по интересам, вступаем в группы ВК. Даже не замечая этого, мы становимся обладателями каких-то сетевых карт, посетителями каких-то определенных сетевых мест, почти все мы пользуемся мобильной связью и сетью Интернет, которая через флэш-мобы может организовать произвольную форму сети.
Мы — элементы в переплетенных сетях. Таков современный мир. Сеть — фундаментальное понятие Постмодерна, фундаментальное понятие нашей эпохи.
Хотелось бы поделиться интересными идеями по этому вопросу. Точнее меня интересует аспект Сетевой войны, русской части этой войны.
Наиболее последовательно этот вопрос изложен в книге А.Г. Дугина «Руская война».
Метафизика войны
Война коренится в бытии. Скорее предшествует ему. Война - это следствие того, что одно отличается от другого. Это отличие образует первую пару – жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла, друга и врага, своих и чужих. Как писал Достоевский: «Здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». В самих основаниях мира лежит война, как наиболее яркая, контрастная и отчетливая форма различения.
Мир — это победа. Победа возможна только после войны. Мир возникает на месте битвы, когда одно побеждает другое. Выражение Pax Romana – это мир, которые римляне отвоевали в борьбе с врагами в ходе творения Империи. В этом римском мире нет войны: война уже выиграна. Победа в войне конституирует мир.
Какова альтернатива войне? Война – это различие, обратным понятием должно быть слияние, слияние до неузнаваемости. Раз существует какая-то пара, то всегда в ней возможна война – как крайняя форма выражения того, что один член этой пары не равен другому. Если мы хотим исключить войну, мы должны исключить пару, упразднить различие . Отсутствие войны может быть гарантированно только полной ликвидацией различий, то есть безразличием . Безразличие есть состояние первичной материи, которая еще не вступила в поле войны.
Материя – альтернатива войны. Война – это дух.
Мы получаем три слоя бытия:
• Мир (Pax и Mundus) как победа.
• Война как различие – дух.
• Хаос как без-различие – материя.
Христианство видит мир сходным образом. Небо и Спас в Силах на небесном троне – это именно победа. Победа над смертью, адом и бездной, илистым дном мироздания. Христианин, всякий крещающийся во Христа – воин Христов. Он мобилизован на мироустроительную войну. Мы не можем не вести ее. Евангелие от Матфея (10:34): «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч».
Русские на протяжении всей своей истории непрерывно воевали. К войне разные народы относятся по-разному. Некоторые воюют и любят воевать. Русские воевать не любят. Они войны даже немного стесняются. Русские бледнеют, когда чувствуют близость ее. Но… Русские практически всегда побеждают . Так или иначе, но побеждают. Даже проигрывая битвы, мы умудряемся выигрывать войны. Когда войны не избежать, русским ничего не остается, как только ее выигрывать. Мы раз за разом, век за веком делаем именно это. Побеждаем. Только поэтому у России между границами на Западе и Востоке лежит половина планеты. И треть планеты между Севером и Югом.
Невозможно не упомянуть о работах Карла Шмитта, классика современного права. Его анализ права и политического контекста права, без сомнения, поможет нам яснее и глубже понять, что происходит в нашем обществе, что происходит в России, какого рода войну мы ведем.
Урок 1: Политика, политика превыше всего.
Главным принципом философии права Карла Шмитта была идея о безусловном
главенстве политических принципов над всеми критериями общественного существования. Смысл сводится в конечном счете к тому, что в качестве субъекта выступает не индивидуум, экономические законы, развивающееся вещество и т. д., а конкретный, исторически определяемый, социально единый народ, сохраняющий сквозь разные формы и стадии своего экономико-социального существования качественное единство, духовную непрерывность традиции и особую волю. Сфера политики становится воплощением этой воли народа, выражающейся в самых различных юридических, экономических и социально-политических формах. Такое понимание политики необходимо России и русскому народу для того, чтобы адекватно распорядиться своей судьбой.
Урок 2: Пусть всегда будут враги, пусть всегда будут друзья.
Карл Шмитт высказал важную мысль: «Народ существует политически только в том случае, если он образует независимую политическую общность и если он при этом противопоставляет себя другим политическим общностям как раз во имя сохранения собственного понимания своей специфической общности». Этот принцип расходится с гуманистической демагогией, характерной как для марксизма, так и для либерально-демократических концепций. Карл Шмитт замечает: «если некто начинает выступать от имени всего человечества, от лица абстрактной гуманности, это означает на практике, что этот некто высказывает таким образом чудовищную претензию на то, что он лишает всех своих возможных оппонентов человеческого качества вообще, объявляет их вне человечества и вне закона и потенциально предполагает войну, доведенную до самых страшных и бесчеловечных пределов» Удивительно качественная мысль, так отчетливо проявившаяся в нашем современном глобализирующемся мире. Следствием универсалистской утопической идеологии, отрицающей естественные культурные, исторические, государственные и национальные различия народов является тотальная война. Такая война предполагает участие в конфликте не только военных, но и мирного населения. Война всех со всеми.
Кстати, в этом принципе, в определении «наших» и «не наших» решается глубинная экзистенциальная проблема. Жюльен Фройнд (ученик и последователь Карла Шмитта): «Пара „враг“ – „друг“ дает политике экзистенциальное измерение, так как, предполагая теоретически возможность войны, выбор в рамках этой пары ставит проблему жизни и смерти». Юрист и политик, рассуждающие в категориях «враг» – «друг», ясно осознающие смысл этого выбора, оперируют экзистенциальными категориями, что придает их решениям, поступкам и заявлениям качество реальности, ответственности и серьезности, которых лишены все утопические гуманистические абстракции, превращающие драму жизни и смерти в войне в одномерную химерическую декорацию. Стоит вспомнить как передают сводки новостей с мест боевых действий современный СМИ. Как как запись видеостриминга компьютерной игры.
Пара «враг» – «друг», являющаяся и внешне, и внутренне политической.
необходимостью для существования политически полноценного общества, должна быть холодно принята и осознана. В противном случае «врагами» станут все, а «друзьями» – никто.
Урок 3: Политика «исключительных обстоятельств» и решение.
Согласно Шмитту, юридические нормы описывают только нормальную политико-социальную реальность, протекающую равномерно и непрерывно. Только к такой сугубо нормальной ситуации применимо в полной мере понятие «права», как его понимают юристы.
Ernstfall – это момент, когда принимается политическое решение в ситуации, которая не может более быть регламентированной обычными юридическими нормами. Решение в «исключительных обстоятельствах» предполагает соединение множества разнородных органических факторов, относящихся как к традиции, историческому прошлому, культурным константам, так и к спонтанному волеизъявлению, героическому преодолению, страстному порыву, внезапному проявлению глубинных экзистенциальных энергий. Таковым, по моему мнению, является юридическое оформление присоединения Крыма к РФ в 2014 г.
Карл Шмитт, развив теорию «Ernstfall» («исключительных обстоятельств») и
«Entscheidung» («решения»), показал также, что утверждение всех юридических и социальных норм происходит именно в периоды «исключительных обстоятельств» и изначально основывается на спонтанном и одновременно предопределенном решении.
Теория «исключительных обстоятельств» и связанная с ней тема решения имеют для нас сегодня первостепенное значение, так как мы находимся именно в той точке истории нашего народа и нашего государства, где «исключительные обстоятельства» стали естественным состоянием и где от решения зависит не только политическое будущее нашего народа, но и осмысление и сущностное подтверждение его прошлого.
Урок 4: Императивы «большого пространства».
Карл Шмитт затронул и геополитический аспект социальной проблематики. Значимой концепцией в этой сфере является идея «большого пространства» (Grossraum) Смысл концепции «большого пространства», в перспективе анализа Карла Шмитта, заключается в очерчивании географических регионов, в рамках которых многообразие политического проявления конкретных народов и государств, входящих в состав этого региона, может обрести гармоничное и непротиворечивое обобщение, выраженное в «Большом геополитическом союзе». Жюльен Фройнд резюмировал идеи Шмитта относительно будущего Grossraum’a: «Организация этого нового пространства не потребует ни научной компетенции, ни культурной или технической подготовки, поскольку она возникнет как результат политической воли, отголоски которой трансформируют облик международного права. Как только это „большое пространство“ будет объединено, важнее всего будет сила его „излучения“» Идея «большого пространства» также обладает спонтанным, экзистенциальным, волевым измерением, как и основной субъект истории в его понимании – народ как политическое единство.
Урок 5: «Военный мир» и теология партизан.
Карл Шмитт в конце своей жизни (а умер он 7 апреля 1985 года) особое внимание уделял возможности негативного хода истории, вполне допустимого в том случае, если ирреалистические доктрины радикал-гуманистов, универсалистов, утопистов и сторонников «общечеловеческих ценностей», опирающихся к тому же на гигантский силовой потенциал талассократической державы США, получат глобальное распространение и станут идеологической основой новой мировой диктатуры – диктатуры «механицистской утопии».
Шмитт считал, что современный курс истории с неизбежностью движется к тому, что он называл «тотальной войной». Собственно это и есть наша современность. Карла Шмитта (всегда интересовавшегося глобальными категориями, самой малой из которых было «политическое единство народа») привлекла новая фигура истории – фигура «партизана», исследованию которой Карл Шмитт посвятил свою предпоследнюю книгу «Теория партизана». Шмитт увидел в маленьком борце против больших сил некий символ последнего сопротивления теллурократии, ее последнего защитника.
Партизан – это, безусловно, современное понятие. Важное понятие. Он, так же как и другие современные политические типы, оторван от традиции. Партизан пренебрегает всеми правилами ведения войны. Более того, партизан – не военный. Это гражданский, действующее террористическими методами.
Партизан воюет против логики техносферы, против времени, против трагической энтропии цивилизации. Обреченный герой, балансирующий между мистическим патриотизмом и криминальным терроризмом, – это единственно возможный ответ на вызов роботронной эфирократии, на диктатуру СОИ, на репрессии технотронного мондиализма. Русские всегда обладали тонким чутьем правды и справедливости. Партизан – неотъемлемый персонаж русской истории, который появлялся всегда в моменты максимального отклонения волеизъявления русского политического истеблишмента от глубинной воли самого русского народа. Эта манера поведения, этот образ наиболее эффективны в нашей современной сетевой войне.
Наконец, шестым, внеплановым уроком Карла Шмитта можно назвать пример того, что лидер европейских новых правых Ален де Бенуа называет «политическим воображением», «идеологическим творчеством». Мы, русские, должны научиться с тевтонской жесткостью отливать наши бездонные и сверхценные интуиции в четкие интеллектуальные формулы, в ясные идеологические проекты, в убедительные и неотразимые теории. Это необходимо особенно сегодня, в наших «исключительных обстоятельствах».
Важно затронуть тему страхов войны. Война - это грязь и агония, развороченные горы трупов, искореженный метал, липкие валы страха и истошные приступы. Каждый может быть убит, каждый может стать причиной смерти другого существа. На войне смерть проявляет себя обнаженно и открыто, как результат прямого опыта. Но война является не менее аморальной, нежели все остальные аспекты земного существования. В свете смерти преображается реальность, меняют свои очертания привычные понятия. На первый план выходит большое «ДА», сказанное жизни.
Предубеждение - будто мир во всех случаях предпочтительней войны. Чем упорнее бежит современное человечество от реализма войны, от принятия ее вызова, тем более страшные и бесчеловечные конфликты оно развязывает, тем глубже по спирали ужаса спускается оно в мерзость грязной механической бойни, стыдливо скрываемой от глаз лицемерного большинства. Отсюда фарисейская юридическая установка, запрещающая «пропаганду войны». Какая низкая фальшь! Если бы войну можно было запретить декретом, если бы коллективный договор посредственных обывателей мог так легко исправить сущность стихии наличного бытия!
Война смеется над этими жалкими попытками! И мстит..
Выводить современный пацифизм из христианства совершенно некорректно.
Недвусмысленно утверждает это сам Спаситель: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение». Разделение на агнцев и козлищ, на пошедших за Христом, Сыном Божиим, и оставшихся в лапах дьявола. И эти две группы, два лагеря будут находиться между собой в неистребимой вражде до скончания века. Перемирие между ними невозможно, а призывы к нему кощунственны – между злом и добром не бывает консенсуса.
Любовь к врагам прямо вытекает из христианства и его этики. Но любовь к врагам еще не отменяет факта вражды и битвы. Все это никак не снимает накала световой трансцендентной агрессии. «Не мир, но меч».
Как сказал Эрнст Юнгер, великий знаток войны, автор самых проникновенных слов о ней, в знаменитой книге «Война – наша мать»: «Война разоблачает перед нами то, что старательно прячет могила».
Сетевое общество.
В конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века социологи заговорили о новом типе общества, которое испанский социолог Мануэль Кастельс назвал сетевым обществом. Оно начинает появляться на Западе и постепенно все больше влияет на нашу жизнь. Сетевое общество определяет моду. Сети весьма разнообразны: разведывательная сеть, торговая сеть, религиозная сеть, сеть агентов влияния или информационная сеть, сеть вещания, сеть Интернет...
Сетевое общество предлагает фундаментально изменить сам принцип соотношения иерархии и энтропии. Иерархии всегда пытались организовать мир, общество, придать жизни некую оформленную, разумную форму, с заданными целями и смысловыми миссиями. Энтропия на языке физики означает переход вещества на более низкий уровень организации с выделением энергии, другими словами – это тлен, падение, инерция, сопротивление. Сетевое общество балансирует между иерархией и энтропией.
Это ризома. Она разрастается не как обычные растения, она распространяются под землей и выпускают почти произвольно в каком-то месте корень, в каком-то месте стебель. Иногда у ней бывает стебель без корней, иногда бывают корни без стебля. Всякий раз, когда мы хотим выполоть это растение, мы выпалываем только какой-то фрагмент. Сама клубневая система целиком нам не видна, она продолжает распространяться произвольно, разрастаясь там где может.
Манипуляция этими сетями, управление почти хаотической сетевой системой является высшей формой управления в современном обществе. Сети легко пронизывают государственные границы, преодолевают экономические и юридические преграды, начинают въедаться в нашу жизнь, в нашу практику, становиться для нас чем-то совершенно необходимым. Постепенно мы из обычных людей, из людей иерархических, со своим отношением к насилию, к праву, к возможному и невозможному, к морали и нравственности, превращаемся в сегменты глобальной сети.
Сетевые технологии.Сеть – гибкая форма организации взаимодействия различных точек (людей),
предполагающая постоянный обмен информацией и динамичную рестурктуризацию. Главное назначение сети – расширение доступа к информации, распределению информации, форм доступа к информации, обратной связи. Сеть претендует на то, чтобы стать всем. Быть – значит быть подключенным. Подключенность (connectedness) становится самоцелью. В сетевом мире сеть первична, а ее элементы – в том числе человек – вторичны.
Военная технология, разработанная на базе сетевых войн, – теория сетецентричных войн (Network-centric warfare) – подробно описана у следующих американских авторов: Дж. Аркилла, У. Оуренс, А. Сибровски, Дж. Гартска, Дж. Альбертс, Ф. Штейн и др. Новая теория активно внедряется в практику ведения боевых действий США и уже была успешно обкатана в Ираке, Афганистане, других государствах, а сетецентричные технологические подходы тестируются на учениях и обыгрываются на симуляторах.
Отсюда возникает потребность в новых специалистах - сетевиках . Смысл работы этих специалистов заключается в том, что они имеют очень широкую специализацию, обширную компетенцию. С точки зрения сети по-новому оценивается понятие дилетанта , то есть человека, который умеет всего понемножку в различных сферах человеческой жизни. Это новый класс – люди широкого профиля, при этом они дилетанты, но очень ловкие. Они оперируют многими дисциплинами, то есть сеть – это некое синтетическое образование, требующее наличия представлений во многих областях.
Теория сетевой войны основана на фундаментальном делении циклов
человеческой истории на три фазы – аграрную, промышленную и информационную эпохи, каждой из которых соответствуют особые модели стратегии, вытекающие из социологических понятий – премодерн, модерн и постмодерн .
Аграрная фаза: победу в войне определяет численность войск. Промышленная фаза: победу в войне определяет технологическая развитость, ресурсы.
На сегодняшний момент, актуальна третья фаза – Network – сетевые войны. Это войны принципиально нового толка, в которых индустриальная мощь и экономические ресурсы держав становятся второстепенными, как количественный состав армии стал второстепенным при переходе от войн премодерна к войнам модерна. На место концепта реальности модерна приходит понятие виртуальности. Виртуальность становится новой онтологией. Именно в этой онтологии развертываются сетевые войны. Ведение сетевых войн – это ведение виртуальных войн. Но виртуальное – это не просто то, что является недореальным. Тем более это не то, что нереально или что провоцирует реальное. Нет. Тот, кто побеждает виртуально, побеждает вообще. Ибо тот, кто побеждает, тот и есть побеждающий. Побеждающий в виртуальной войне побеждает в принципе. Потому что цель любой войны, в любой сфере – это установление контроля над территорией противника. Но если территория противника уже является не реальной и не сакральной, а виртуальной, то победа в этом виртуальном пространстве виртуальными средствами над виртуальным противником с помощью виртуального акта и есть результат победы в виртуальной войне. Здесь реальность не подчинена виртуальности, а заменена виртуальностью.
Сетевая война с самого начала, исходя из этого, ведется не только против противников. Она ведется и против союзников и друзей. Она ведется против всех и всегда, хотя бы потому, что сегодняшний союзник в повышенном тайминге ведения виртуальных процедур будет завтрашним противником, а на перестройку отношений времени просто нет.
Основой ведения всех сетевых войн является проведение операций, базирующихся на эффектах (Effects-based operations). EBO определяются как «совокупность действий, направленных на формирование модели поведения друзей, нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кризиса и войны». EBO означает заведомое установление полного и абсолютного контроля над всеми участниками актуальных или возможных боевых действий и тотальное манипулирование ими во всех ситуациях – и тогда, когда война ведется, и тогда, когда она назревает, и тогда, когда царит мир. В этом вся суть сетевой войны – она не имеет начала и конца, она ведется постоянно, и ее цель – обеспечить тем, кто ее ведет, способность всестороннего управления всеми действующими силами человечества.
Теракт 11 сентября, приписываемый бен Ладену, показывает, до какой виртуозности может дойти сеть: она создает виртуальный образ противника, уничтожает с помощью виртуального образа свои города, но при этом никто из сто`ящих людей не страдает – погибло несколько сот безымянных клерков и персонала, то есть людей, которые в американском обществе ничего не значат. На этом фоне происходят: операция в Афганистане, вторжение в Ирак, закрепление в Средней Азии, – но при этом не существует ни «Аль-Каиды», ни бен Ладена. Точнее, они существуют, но только как сетевой элемент.
Цель сетевых войн – EBO, а цель EBO – абсолютный контроль над всеми участниками исторического процесса в мировом масштабе.
Основные принципы сетевых операций на примере ВС США.Информационное превосходство
• искусственно увеличить потребность противника в информации и одновременно сократить для него доступ к ней
• обеспечить широкий доступ к информации своих через сетевые механизмы и инструменты обратной связи, надежно защитив их от внедрения противника;
Всеобщая осведомленность
• построение интегральной информационной сети, выстраиваемой и постоянно обновляемой через сырые и обработанные данные, поставляемые разведкой и иными инстанциями;
• превращение пользователей информации одновременно в поставщиков информации способных незамедлительно активировать обратную связь,
• максимальная защита доступа к этой сети от противника с одновременной максимальной доступностью ее для подавляющего числа своих.
Намерение командира.
Намерение командира заменяет форму приказа. Приказ является крайне формализированной версией поручения. Передавая подчиненным намерение, командир передает общее представление о задаче и предоставляет им возможность самим искать пути для ее наиболее эффективного решения в зависимости от конкретной обстановки, складывающейся в процессе ведения боя или разведывательных операций.
Скорость командования
Скорость командования должна быть увеличена до невероятных размеров, чтобы:
• через адаптацию к условиям боя сокращать скорость принятия решений и их передачи, переводя это качество в конкретное оперативное преимущество;
• в ускоренном темпе блокировать реализацию стратегических решений противника и обеспечить заведомое превосходство в соревновании на уровне решений.
Самосинхронизация
Самосинхронизация призвана обеспечить возможность базовых боевых подразделений действовать практически в автономном режиме, самим формулировать и решать оперативные задачи на основе всеобщей осведомленности и понимания намерения командира.
Распределенные силы
Задача сетецентричных войн – перераспределить силы от линейной конфигурации на поле боевых действий к ведению точечных операций, что похоже на практику партизанской войны. Для этого следует:
• преимущественно перейти от формы физического занятия обширного пространства к функциональному контролю над наиболее важными стратегически элементами;
• перейти к нелинейным действиям во времени и пространстве, но чтобы в нужный момент иметь возможность сосредоточить критически важный объем сил в конкретном месте;
• усилить тесное взаимодействие разведки, операционного командования и логистики для реализации точных эффектов и обеспечения временного преимущества с помощью рассеянных сил.
Демассификация
• использование информации для достижения желаемых эффектов, ограничивая необходимость сосредоточения крупных сил в конкретном месте;
• увеличение скорости и темпа перемещения на поле действий, чтобы затруднить возможность противника к поражению цели.
Глубокое сенсорное проникновение
• объединение в единую систему данных, получаемых разведкой, наблюдением и системами распознавания;
• использование сенсоров как главных маневренных элементов;
• использование датчиков и точек наблюдения как инструмента морального воздействия;
• снабжение каждого орудия и каждой боевой единицы (платформы) – от отдельного бойца до спутника – разнообразными датчиками и информационными сенсорами.
Изменение стартовых условий ведения военных действий
• необходимость заранее повлиять на стартовые условия войны, заложить в них такую структуру, которая заведомо приведет нашу сторону к победе;
• необходимость спровоцировать сочетание во времени и в пространстве ряда событий, которые призваны повлиять на потенциального противника и блокировать его ответную инициативу.
Сжатые операции
Сжатые или компрессионные операции – это такие операции, в которых преодолеваются структурные и процедурные разграничения между различными военными службами, а полный доступ к разнородной информации обеспечивается даже на низшем уровне боевых единиц. Для этого:
• повышается скорость развертывания и применения боевой силы, а также обеспечения боеприпасами;
• отменяется фрагментация процессов (организация, развертывание, использование, обеспечение и т. д.) и функциональных областей (операций, разведки, логистики и т. д.);
• отменяются структурные разграничения на низовых базовых группах.
Некоторые из этих принципов, конечно, применялись и ранее в войнах теми или иными странами.
Структура четырех областей сетецентричных войн.
Современные конфликты развертываются в четырех сферах человеческого функционирования.
Физическая область
Эта область включает в себя среды ведения боевых действий (море, суша, воздух, космическое пространство), боевые единицы (платформы) и физические носители коммуникационных сетей.
Информационная область
Информационная область – это сфера, где создается, обрабатывается и распределяется информация. Эта область покрывает системы передачи информации, базовые сенсоры (датчики), модели обработки информации и т. д. Это преимущественная среда эпохи сетевых войн, которая выделилась в самостоятельную категорию – информосферу .
Когнитивная область
Когнитивной областью является сознание бойца. Она является тем пространством, где преимущественно осуществляется ОБЭ. Все основные войны и битвы развертываются и выигрываются именно в этой сфере. Именно в когнитивной области располагаются такие явления, как намерение командира, доктрина, тактика, техника и процедуры.
Социальная область
Социальная область представляет собой поле взаимодействия людей. Здесь преобладают исторические, культурные, религиозные ценности, психологические установки, этнические особенности. В социальном пространстве развертываются отношения между людьми, выстраиваются естественные иерархии в группах – лидеры, ведомые, пассивные массы и т. д., складываются системы групповых отношений.
Пересечение областей
Войны информационной эпохи основаны на сознательной интеграции всех четырех областей, их избирательном наложении. Сферы пересечения этих областей имеют принципиальное значение. Настройка всех факторов сети в гармоничном сочетании усиливает военный эффект от действий вооруженных сил, в то время как прямые действия, направленные против противника, хоть и расстраивают его ряды, но при этом разводят эти области между собой, исключая тем самым важнейший фактор превосходства.
Конфликты низкой интенсивности.
Другой особенностью войн постмодерна является расширение зоны конфликтов низкой интенсивности. Даже существующий у разных стран запас ядерного оружия не позволит никому его использовать. Следовательно, человеческое стремление к решению политических проблем силовым путем, делает вывод ван Кревельд, будет отныне проходить в формате локальных вооруженных столкновений , более напоминающих войны эпохи премодерна или стратегию партизан.
Что-то подобное мы наблюдаем на Донбассе и в различных областях Ливии.
Агентура влияния в сетевом мире.
В сетевых войнах меняется сама структура агентов влияния. Все чаще стратеги сетевых войн избегают прямой вербовки, предпочитая действовать в полутонах. Активное меньшинство в социально-политической сфере, намеченное в качестве потенциального агента влияния, обрабатывается более изящно: через повышенное внимание западной прессы, приглашение на научные конференции, через гранты и симуляцию интереса к идеям и проектам какого-либо деятеля или группы. В случае невнимания (недостаточного внимания) в отечественной среде при таком подходе (искусственном внимании со стороны) человек психологически подталкивается в нужном направлении.
При этом используется «мягкая идеология» – «soft ideology», внушение ложного представления о том, что «западная сторона внимательна к различным точкам зрения, ценит плюрализм и оригинальность и ничего не навязывает». Так происходит включение в сеть тех деятелей, которые исповедуют взгляды, абсолютно далекие от тех, которые являются нормативными в стране, ведущей сетевую войну.
Отличное описание того как действуют западные НКО в социальных сетях и вообще в нашей сети Интернет.
Битва идет
Провал России и пророссийских сил на Украине был предопределен до начала всей ситуации, так как между собой столкнулись силы совершенно несимметричные – индустриальные технологии против информационных (постиндустриальных). Именно оранжевая революция в Киеве показала всю бездну российского отставания и весь объем американского превосходства. На пути к мировому сетевому господству США сделали еще один выразительный и внушительный шаг.
Теперь уже нет сомнений, что сходная участь ожидает и саму Россию. При этом важно, что это произойдет даже в том случае, если Россия останется в статусе «нейтральной» державы или даже друга США. ОБЭ, как явствует из новой теории войны, ведутся против всех и всегда. В России естественным образом назревает кризис, и ее поведением в этот период займутся, и уже активно занимаются, американские архитекторы сетевых войн. Для этого будут задействованы основные сегменты внутри самой России, будет оказано влияние на социальные, информационные и когнитивные процессы, всем будут отведены свои роли, и все будут вынуждены их исполнять – и «болотные» представители американских сетей, и их противники, и оппозиция, и охранительные структуры. Даже обыватели с их пассивностью и отчужденностью могут быть использованы в сетевых войнах – как малые токи используются в компьютерных технологиях, в частности в микропроцессорах.
Очень характерным примером сетевой активности США в России через 5 и 6 колонны является последняя пенсионная реформа. Явно служащая для расшатывания социальной устойчивости и влияния на когнитивные процессы наших граждан.
Принцип евразийской сети
Атипичная структура сети снижает представление о ресурсах, постепенно они становятся всеобщими, распространяются все шире и шире, но, с другой стороны, код их использования хранится в строгом секрете. Наша задача – расшифровать этот код и пользоваться ресурсами, которые уже есть в сети. Проще говоря, для того чтобы быть хакером, не надо быть владельцем огромных сетевых компаний – проще найти брешь в операционном программном обеспечении и с ее помощью дестабилизировать систему гигантских сетей.
Принцип евразийской сети – это ведение партизанских действий в сети, в структуре противника, это поиск ее слабых мест. Они есть, и в какой-то степени глобальная атлантистская сеть оперирует тем фундаментом, который принадлежит Евразии.
Управление евразийской сетью должно быть тоже сетевым. Необходимо, чтобы воля участников евразийских сетей слилась с волей государства, чтобы стать единым целым Евразийского процесса.
Вместо заключения
Какая Россия реальна? Никакая. Это динамический процесс, виртуальный момент, это борьба за виртуальность. И если мы ее не ведем, то Россия будет не нашей, не Евразийской.
Пора понять: реальности нет. И те, кто за нее хватается, пытаются ухватиться за ее симулякр. Надо строить собственную виртуальность.
